Записка в стиле “когда на тебе духи имени Персефоны, вокруг Мабонская ночь, она темна и место положения не известно”:
Прозерпина осенью мрачна. Мрачнее матери. Глоток кисло-горького пьянящего гранатового сока остался лишь воспоминанием. И вот впереди дорога, будто глаз выкололи. То ли Чувашия, то ли Марий Эл. А я тону во мхах, обращаюсь иссохшими травами и римской ромашкой, лишайником усыпаю на благородной древесине. Бессмертие, как оно есть, из холодной пробирки. Телепорт в сады Персефоны. Все, как обещали.
А фотография уже казанская. Пережили дорогу и ночь. И увидели Коня страны (странного коня?).
