Monthly Archives: June 2015

— Мама, мама, посмотри, — кричит мальчик лет пяти на детской площадке, радостно показывая на меня, — посмотри, у тёти розовые волосы!

Мама оборачивается, смущённо улыбается

— Вижу, вижу, не кричи.
— А почему, почему у неё такие розовые волосы?

Чадо внимательно слушает и молчит, но не выдерживает

— Это не тётя, это мама — моя мама! У неё розовые волосы, потому что красиво!

Я улыбаюсь. У меня, наконец, розовые волосы. Мне так давно хотелось. Такая мелочь.

— Послушай, — останавливает меня на выходе главный повар детского сада, — ты же серьёзный человек. Взрослый! А как в институте реагируют? Неужели ничего, совсем ничего не говорят?
— Кто взрослый — я взрослый? — я поправляю розовую прядь, она переливается на солнце и мне кажется, что у меня на голове ведро малины. Сразу становится весело и легко — Никак не реагируют, совсем никак. Привыкли. У меня уже столько разных цветов на голове побывало, что и не удивляется никто.
— Да-да, я знаю, — торопится он сказать, — я как раз хотел спросить. Как так получается, что у тебя она всегда разного цвета — то розовая, то фиолетовая, то зелёная.
— Это потому, — вмешивается чадо, — что все краски нехорошие и невоспитанные. И мама очень, — она разводит руки в стороны, — очень быстро линяет, понимаешь? А розовый мне мама давно обещала. Розовый, — она замолкает, критически смотрит на меня и продолжает — это же очень красиво, понимаешь? И весело — очень весело!

На площадке ходит с ходунком женщина — лет восьмидесяти. Исправно проходит бесконечное число кругов. Всегда в компании. Несмотря на ходунок, спина у неё прямая, взгляд острый и ехидный, короткие белые волосы выглядят бунтарским ёжиком.

— Ведь я же не знала тогда вообще, что такое бывает — водные походы! — она рассказывает подруге. Подруга — смешливая молодуха, лет семидесяти, в шароварах и футболке. На шароварах распускаются лилии, тянут лапы какие-то средневековые чудища, на майке надпись: я умею делать всё! но не делаю. Она внимательно слушает и иногда вставляет замечания — Если бы я знала, что бывают такие походы раньше! Я бы вообще всю жизнь в них ходила. Но и так много ходила — вот, бывало, приедешь на озёра, расставишь палатки, разожжёшь костёр
— И гитара, гитара — обязательно гитара, — восхищённо поддакивают шаровары. Ходунок скрипит в такт.
— Да подождите Вы с гитарой! Сначала знаете что? — она останавливается, выпрямляется, ходунок уже и не ходунок вовсе, а какое-то элегантное строение рядом, подруга мотает головой, — Сначала — кар-то-шка! Какая же гитара, если картошка ещё не в костре! Ну подумайте сами!
— Ох, — смущается подруга с ног до головы, даже шаровары, кажется, смущены, — Вы правы, конечно же, ведь картошка! Я совсем забыла о картошке! И водочки — холодной! — осекается под острым взглядом, — Пару стопочек, не больше, исключительно для душевности и против комаров. Вы согласны?

Они оглядываются по сторонам и заговорщически смеются. Начинают следующий круг и до меня доносится

— А Вы заметили там девочку на скамейке?
— С розовыми волосами? — подруга незаметно оглядывается, а я усиленно смотрю в другую сторону.
— Именно! Прямо фруктовый сад! А на прошлой неделе, она была — не поверите, зелёная! Так вот. Когда мы начали ходить в походы, я молодая совсем была, красивая, глаз не оторвать! А в этих походах, — она смущённо замолкает, — мужики, они ж как дети малые становятся, право слово! Особенно — после этих Ваших стопочек! И вот однажды

Они отходят всё дальше и дальше и мне так и не узнать что же произошло тогда — в водных походах.

Завтра опять жара, которой я совсем не боюсь. Невозможно бояться жары, когда у тебя на голове сплошная малина.

Прекрасного всем дня!
Ваша Я.