Tag Archives: феноменология обыденной жизни

Бывают ужасы двух видов.
Хоррор. Иду по осенней улочке вдоль осыпавшихся кленов под проливным дождём. Вокруг никого. Наушники разрядились. Дождь стучит по дождевику коляски со спящим младенцем. Уютно, как по крыше. Я бы забралась к тебе, малыш, в уютный пуховой кокон и сухую коляску. Вместо этого мокрый шерстяной шарф-тартан холодит подбородок. Вдруг замечаю табличку, которую раньше не видела. Подхожу прочитать: “Аллея мира”. Из ближайших кустов – как только её не заметила, ведь там листва тоже опала – выходит пушистая белая собака. Садится в паре шагов от меня, будто указывая носом на табличку, переступает передними лапами, прикрывает красноватые глаза, закидывает морду и начинает картинно выть. Волосы на загривке встают дыбом. Не у меня, у собаки. Я вдруг разом замечаю, что собака абсолютно белая, чистая и сухая. Как я могла её не заметить в кустах? Говорю: “Понимаю. Сама в душе сколько вою на аллее мира. Но, знаешь что, сегодня эта песня не про меня, у меня другие планы”. Киваю и качу колясочку дальше. Держусь взглядом за запотевшее окошко дождевика. Другие планы. Другие дела. Жизнь.
Триллер. Подхожу по осенней улочке к перекрестку. Красный свет светофора отражается в лужах. Красит кленовые листья в оптимистично рыжий цвет. Заигрывает с ярким самолетом-памятником полярной авиации. Поздновато. Машин на дорогах нет. Но я стою – у меня коляска с малышом. Берегусь. Вздрагиваю. Меня обдает кислотной волной перегара. Жаром чужого тела. Едва успеваю отшатнуться с их дороги. Женщина тащит за собой подростка. Одной рукой держит его, в другой сжимает бутылку. У нее округлый лоб и вскинутые брови, делающие взгляд почти пустым. “Мам, куда мы идём?” – подросток в потрепанной парке кричит и ловит на лету упавшую с женщины шапку. “Мам! Куда мы идём и зачем?” Красный горит. Она тащит его по диагонали через дорогу. Я вижу, как алая kia берёт разгон после поворота. “Мама, зачем?” Голос хрипит как на зажеванной кассете. Зажмуриваюсь.
Такие времена. Берегите себя.